Неточные совпадения
Буду свой крест до
могилы нести!»
Снова помещик лежит под халатом,
Снова у ног его Яков сидит,
Снова помещик зовет его
братом.
Подле бабушкиной
могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого
брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить: но ему сказали, что у него был маленький
брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее.
— Люблю, Иван.
Брат Дмитрий говорит про тебя: Иван —
могила. Я говорю про тебя: Иван — загадка. Ты и теперь для меня загадка, но нечто я уже осмыслил в тебе, и всего только с сегодняшнего утра!
Если верить собственным словам Лавровского, он убил родного отца, вогнал в
могилу мать, заморил сестер и
братьев.
Брат, присутствовавший на ее погребении и сам несший гроб ее до
могилы, почти внезапно умер через три недели после нее, проболев только пять или шесть дней.
— Постой, Федор Алексеич! — сказал он, вставая, — это Максимов Буян, не тронь его. Он зовет меня на
могилу моего названого
брата; не в меру я с тобой загулялся; прости, пора мне в путь!
За ним посыпались проклятия, ругательства и богохульства Басманова; но, не обращая на них внимания, он подошел к
могиле Максима, положил поклон своему названому
брату и, сопровождаемый Буяном, присоединился к разбойникам, которые под начальством Перстня уже расположились на отдых вокруг пылающих костров.
Через три дня у Арины Петровны все было уже готово к отъезду. Отстояли обедню, отпели и схоронили Павла Владимирыча. На похоронах все произошло точно так, как представляла себе Арина Петровна в то утро, как Иудушке приехать в Дубровино. Именно так крикнул Иудушка: «Прощай,
брат!» — когда опускали гроб в
могилу, именно так же обратился он вслед за тем к Улитушке и торопливо сказал...
— Зачем? — воскликнул Никон, встряхнув кудрями. — Пускай её, это даже интересно — как она ищет места, куда больней ударить! Эх,
брат, не всё ли равно, кто в
могилу опрокинет? Уж пускай лучше ловкая рука!
К шести неделям рассудок несколько овладел страждущею душою Прасковьи Ивановны, и она поехала, или, лучше сказать, согласилась поехать в Парашино вместе с
братом и со всем его семейством, чтобы отслужить панихиду и отправить сорочины на
могиле Михайла Максимовича.
— Чего требует от нас этот атаман разбойничьей шайки, этот изверг, пирующий в Москве на
могилах наших
братьев?..
Подколесин. Ну,
брат, благодарю! Теперь я вижу всю твою услугу. Отец родной для меня не сделал бы того, что ты. Вижу, что ты действовал из дружбы. Спасибо,
брат, век буду помнить твою услугу. (Тронутый.)Будущей весною навещу непременно
могилу твоего отца.
Горько плакал инок Гермоген над усопшим
братом и со слезами выкопал ему
могилу.
— Вестимо… Послушай,
брат Вадим, — продолжал четвертый, огромный детина, черномазый, с налитыми кровью глазами — где наш барин-то!.. не удрал бы он… а жаль бы было упустить… уж я бы его попотчевал… он и в
могилу бы у меня с оскоминою лег…
Откуда шум? Кто эти двое?
Толпа в молчаньи раздалась.
Нахмуря бровь, подходит князь.
И рядом с ним лицо чужое.
Три узденя за ними вслед.
«Велик Алла и Магомет! —
Воскликнул князь. — Сама
могилаПокорна им! в стране чужой
Мой
брат храним был их рукой:
Вы узнаете ль Измаила?
Между врагами он возрос,
Но не признал он их святыни,
И в наши синие пустыни
Одну лишь ненависть принес...
Она рассказала, что вскоре после того, как пали у нее две коровы, рыжонка и белянка, кузнец Дрон перестал таскаться по деревне, и объясняла чудо тем, что
брат тогдашнего старосты, Силантий, раздосадованный, вероятно, ночными проказами кузнеца и желая вконец отвадить беду, раскопал его
могилу, положил тело грешника ничком и вбил ему в спину длинный-предлинный осиновый кол.
Новый посадник, следуя древнему обыкновению, должен был угостить народ: Марфа приготовила великолепное пиршество, и граждане еще дерзнули веселиться! Еще дух братства оживил сердца! Они веселились на
могилах, ибо каждый из них уже оплакал родителя, сына или
брата, убитых на Шелоне и во время осады кровопролитной. Сие минутное счастливое забвение было последним благодеянием судьбы для новогородцев.
Отец у меня зверь был, старшего
брата в
могилу побоями свёл, сестра сбежала в город и пропала там без вести, может, в гулящие пошла…
Пропели вопленницы плачи, раздала Никитишна нищей
братии «задушевные поминки» [Милостыня, раздаваемая по рукам на кладбище или у ворот дома, где справляют поминки.], и стали с кладбища расходиться. Долго стоял Патап Максимыч над дочерней
могилой, грустно качая головой, не слыша и не видя подходивших к нему. Пошел домой из последних. Один, одаль других, не надевая шапки и грустно поникнув серебристой головою, шел он тихими стопами.
По завету преподобного,
братия предала его тело земле возле Святого ключа и над
могилой поставила часовенку.
Впрочем, труды по службе, воинской и думской, тяжесть переживаемого времени вообще, положили свою печать на обоих
братьев, и они казались много старше своих лет, особенно князь Василий, которого удручало, кроме того, еще личное горе: не прошло и года, как он похоронил свою любимую жену, княгиню Анастасию, сошедшую в
могилу в сравнительно молодых годах.
— А любил его я больше чем
брата, — начал он снова, — душу за него продать готов был, так как после матери малышом остался он, я его и воспитал; и жаль его мне было, да видно так Бог судил. Прядь волос его в ладанке у меня зашита — в
могилу со мною ляжет.
— Герасим Сергеевич… Он разоряет не меня. Мне скоро в
могилу, — с собой не унесу, — но он разоряет
братьев… Я заплачу, но я вычту из его части и отделю его… А об танцорке ему надо будет позабыть. Пусть лучше займется делом — хозяйством…
Прошло шесть лет. Яков и Григорий Иоаникиевы Строгановы сошли в
могилу. Их великое дело на далекой по тогдашнему времени окраине России перешло в руки не принимавшего до тех пор участия в делах
братьев их младшего
брата Семена Иоаникиева и двум сыновьям покойного Максима Яковлевича и Никиты Григорьева Строгановых. Их и застаем мы в момент начала нашего рассказа в июле 1631 года в деревянном замке.
Когда же оба старших
брата сошли в
могилу, этот третий
брат оказался не только не «вовсе дураком», а опытным руководителем знакомого ему во всех подробностях дела, к которому он при жизни
братьев внимательно приглядывался.
По словам старика-отца, который лежит давно уже в
могиле, — он умер во время производства формального следствия, — Петр любил и берег
брата, как зеницу ока…
Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую
могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю…», думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанною думать за себя мыслями своего отца и
брата.
Ведь у всех задавленных вами веревками и застреленных вами, над вырытыми для них, живых,
могилами, были и есть отцы,
братья, жены, сестры, друзья, единомышленники, и, если казни эти избавляют нас от тех, которые зарыты в
могилы, то эти казни возрождают не только в их близких, но и в чужих людях вдвое больше и вдвое злейших врагов вам, чем те, которые вами убиты и зарыты в землю.
Оно, по здравому суждению, ему так бы и стоило со мною сделать, особенно после того, как я ему вчера нагрозил и его крестить и
брата его Кузьму-Демьяна разыскивать; но он, по своему язычеству, не так поступил. Чуть я, с трудом двинув моими набрякшими членами, сел на дне моей разрытой
могилы, как увидел я его шагах в тридцати от меня. Он стоял под большим заиндевелым деревом и довольно забавно кривлялся, а над ним, на длинном суку, висела собака, у которой из распоротого брюха ползли вниз теплые черева.